Кощеев Антон Викторович

12 января поступила в данную больницу по «скорой» прямо с работы. Сама живу я на другом конце города, но так вышло, что приступ случился на работе. До больницы скорая добиралась минут 40-50. В приёмный покой я поступила почему-то с диагнозом «острый панкреатит», хотя я говорила, что у меня в анамнезе гастрит (эрозия желудка), а симптомы напоминали аппендицит. У меня взяли кровь, хотя медсёстры не могли попасть в вену, сделали УЗИ, рентген, а далее пришлось ждать врача, скорчившись от боли. В итоге спустя часа 3-4 поставили ещё новый диагноз – «желчекаменная болезнь» и сказали, что не могут меня отпустить, надо полежать пару дней под капельницей. Я растерялась, потому что лежать так далеко от дома – это трудность передачек, но мне было так плохо, что я скорее хотела капельницу. Шёл десятый час вечера. Медсестра крепко спала на диване. Когда я её добудилась, то оказалось, что мест нет, даже хотя бы в коридоре. Страшно представить, что могло бы быть, если бы меня кинули коридор, но она предложила мне на одну ночь платную одноместную палату совершенно бесплатно. В ту же ночь мне поставили капельницу со «спазмалитиком» – той же Ношпой, которая мне не помогла на скорой. Это вообще, по ходу, единственное лекарство, которое есть в отделении, потому как эти капельницы ставят всем, вне зависимости от диагноза. Ко мне заходили толпы дежурных врачей и интернов, тыкали пальцами в живот и уходили. Один из них пообещал поставить обезболивающий укол, но этого так и не сделали, пока я не попросила. Наутро врачей стало побольше, и ко мне подошли наконец назначенный лечащий врач – Антон Викторович Кощеев – и врач-ординатор – Вадим Кузнецов (отчество не разглядела). Позже врач сказал, что всё-таки есть подозрение на аппендицит, поэтому будут оперировать. Морально в целом я была готова, но меня очень пугал наркоз при наличии моих сопутствующих заболеваний. Операция была лапароскопическая под общим наркозом. Как я поняла, оперировал меня Вадим Кузнецов и ещё какой-то врач (не лечащий). Аппендикс оказался непростой, операция немного затянулась, но прошла гладко. А вот наркоз я перенесла достаточно тяжело из-за астмы. Здесь хочется отметить работу врача-анастезиолога и сказать ему спасибо, но его имени я, к сожалению, не знаю. Но отнёсся он ко мне внимательно, всё заранее расспросил, был готов к последствиям. Правда, откачивали меня моими же баллончиками от астмы. Другой вопрос: что было бы, если б у меня не было своих лекарств? Мне операцию сделали в пятницу, скинули тело в общую палату, и до конца дня обо мне никто не вспомнил. А затем следовали выходные, в которые работают только дежурные врачи, которые и обход-то не каждый раз делали, а если делали, то ко мне вообще не подходили. Одна из повязок отвалилась у меня в первую же ночь, и шов слегка кровоточил. Тогда медсестра приклеила мне новую, а вот две остальные повязки лишь подклеивали новыми и новыми слоями пластыря, напоминающего тонкий малярный скотч. В итоге я три дня провела с кровавыми бинтами на ранах. Капельницы мне отменили сразу же после операции (напомню, что из капельниц они ставят только спазмалитик). На ночь по желанию медсёстры ставили обезболивающие уколы, от которых я не отказывалась, т.к. без них невозможно было лежать. В воскресенье мне с утра было так плохо, что я попросила утренний укол, на что медсестра отказала и заявила, что обезболивающих у них очень мало, поэтому они ставят их только на ночь. Аптека в больнице в выходные не работает, но родственники могут привезти мне таблетки и передать. В целом об условиях в этой больнице можно писать бесконечно. Первое и самое важное – это отсутствие какого-либо лечения, кроме самой операции, и наплевательское отношение к сопуствующим заболеваниям. В хирургическом отделении совершенно нет лекарств, и медсёстры говорят об этом впрямую, как сказали мне, что экономят на обезболивающих, и как сказали моей сварливой соседке по палате, что экономят на физрастворе. Когда у лежачей бабушки поднялась температура 38,2, то ей только где-то через час принесли смятый блистер парацетамола, как будто из личной сумки одной из медсестёр. Даже простых сердечных капель у них нет, а на вопросы, почему так, они отвечают: «У нас хирургия – у нас есть операции». Пациенты лежат вперемешку, в том числе с признаками ОРВИ. При поступлении никаких тестов на вирусы не делают. До меня на койке лежала женщина с температурой, так мне даже подушку после неё не поменяли. Второе – это отношение к работе в субботу и воскресенье. Насколько я знаю, такой бардак с выходными в очень многих больницах, но это совершенно неправильно. Это же не офис с режимом пять дней в неделю, и если есть дежурный персонал, значит, лечение должно продолжаться для всех больных. Получилось, что после операции меня бросили в сумме на трое суток без ухода и лечения. К моей соседке (онкобольной с жидкостью в лёгких) тоже никто не подходил, пока её родственница-юрист не позвонила начальству. Тут же начался прибежал, видимо, дежурный врач – Андрей Игоревич Александров – который весьма театрально стал изображать вежливость и заботу, мол, обо всех он помнит, истории болезни всех знает. Пациентку он спросил, как она считает, почему ей в лёгкие поступает жидкость... Я спросила его, нормально ли то, что у меня совершенно ничего не выходит в пакет через выведенный дренаж в животе. Но он отшил меня, что врачебные вопросы надо оставить врачам. Конечно, внимание его было направлено на девушку, родственница которой пожаловалась, и ей наконец-то провели хоть какую-то диагностику. Всем остальным он пообещал консультации во время вечернего обхода, но так на нём не появился. Следующее – это нищенское состояние больницы и оснащения. Я вовсе не требую какого-то ремонта, хотя его качество даже в платной палате видно. Но если койки стоят возле окон, то из окон не должно дуть! А они в больнице все сломаны, будто их и нет. На третий день меня так продуло, что я назвала это основной причиной отказа от дальнейшего лечения. Но на самом деле ещё одну ночь, например, на этой койке я бы просто не вылежала. Ощущение, будто лежишь на камнях, копчик после этого несколько дней был немой, а болит до сих пор и остались синяки. То же самое касается постельного белья: той единственной тощей подушки, которая положена, не хватит даже подложить под поясницу. В общую душевую пожилые пациенты просто не могли забраться, т.к. высоко. А я бы побрезговала, потому что там же отмывали от блох, например, мужика, лежавшего в палате напротив. А вид душевой говорит о том, что её не особо потом моют. Также стоит отдельно отметить питание. Спасибо, конечно, что порции не кошачьего размера, а некоторые блюда, например, куриные котлетки с растворимым пюре, были вполне приятны на вкус. В целом к столовой претензий особых у меня нет, но всё же продукты должны быть свежими! В последнее утро завтрак состоял, например, из прогоркшей овсянки и прокисшего, откровенно испорченного чая! В общем, я выписалась в понедельник по собственному желанию и отправилась долечиваться амбулаторно. В этой больнице лежать без ухода смысла не было. Условий таких я не видела нигде. Хотя конкретно операцию провели (доктор Кузнецов) мне хорошо, и спасибо, что всё-таки лечащий врач (доктор Кощеев) поставил правильный диагноз (а не стали ковырять поджелудочную или желчный пузырь).